Кредитор последней инстанции

То, что сегодня происходит на мировых финансовых рынках, трудно описать одной фразой на русском языке. На английском проще. Как выразился американский финансовый аналитик Билл Холтер, мы сегодня имеем "Global margin call". Что это такое?

Кредиты, как известно, просто так не выдаются. Для их обеспечения банки требуют залог в виде недвижимости, ценных бумаг, земли, акций, товаров на складах и т. д. И когда рыночная стоимость заложенных ценностей опускается ниже размера займа, банкиры начинают беспокоиться и требуют либо увеличить объём кредитного обеспечения, либо вернуть заём. Это и называется "Margin call".

По мнению Билла Холтера, нынешний промышленный спад и проблемы в банковском секторе по всему миру вызваны тем, что сдувается гигантский общемировой кредитный пузырь, который нарастал десятилетиями - примерно с 1982 г.

Денежная воронка

Проблема в том, что закредитованные предприятия вынуждены отдавать слишком большую долю прибыли на обслуживание долгов, а у частных лиц, как понимаете, тоже не остаётся свободных денег. Организации и граждане, стремящиеся избавиться от долгов, массово продают имеющиеся у них активы, отчего последние падают в цене. Всё вокруг - недвижимость, сырьевые товары, земля, промышленные товары - начинает дешеветь (в долларах), вызывая ещё больше требований повысить кредитное обеспечение от банкиров. Как видите, возникает порочный круг, который усугубляет нехватку долларов, как говорят экономисты, кредитное сжатие.

Мировой кредитный бум, который начался на Западе в 1980-х гг., тогда наших соотечественников практически не затронул. Но сегодня последствия этого бума ощущаются у нас очень даже явственно. Дело в том, что последние 15 лет главным источником кредитов для российских предприятий и организаций были западные банки, предлагавшие низкие процентные ставки. Российские компании сторонились отечественных кредитов и массово занимали доллары и евро за границей. Именно через эти займы к нам пришло общемировое кредитное сжатие. Первые его признаки проявились в середине 2013 г., ещё до западных санкций и падения цен на нефть. Уже тогда российские экономисты отметили непонятное ухудшение деловой конъюнктуры.

В нашей стране все пристально следят за ценой нефти. Однако традиционные методы её прогнозирования сегодня пробуксовывают. Потому что, например, правильной оценки производственных затрат мало. Необходимо также наличие у игроков рынка доброй воли, а её как раз-то и нет. Продавцы сегодня зачастую действуют не по доброй воле, а по нужде. Их подгоняют банкиры, требующие вернуть деньги. Так, многие американские сланцевые компании вместо того, чтобы приостановить нерентабельное производство, работают себе в убыток - им нужен хоть какой-нибудь денежный поток, позволяющий выплачивать проценты по кредитам.

Альтернатива

«Не существует способа избежать финального коллапса после бума, вызванного мощной кредитной экспансией. Есть лишь два варианта: ускорить приход кризиса, добровольно отказавшись от дальнейшей кредитной экспансии, или отложить его на более позднее время, когда катастрофически разрушится вся вовлечённая в процесс денежная система», - объяснял классик австрийской экономической школы Людвиг фон Мизес.

К сожалению, западные регуляторы пошли по второму пути. Федеральная резервная система США на протяжении почти семи лет удерживала процентные ставки на нулевом уровне (да и сегодня не слишком далеко от него ушла), Банк Японии уже полтора десятилетия непрестанно эмитирует деньги и недавно даже ввёл отрицательные процентные ставки, а Европейский центральный банк в 2015 г. начал «количественное смягчение». Не вдаваясь в подробности, отметим, что за этими экономическими терминами стоят довольно простые вещи - нежелание терпеть временные трудности, банкротить неэффективные предприятия и чистить финансовую систему от «плохих» займов, то есть долгов, которые невозможно вернуть.

Финал кризиса, о неизбежности которого предупреждал Людвиг фон Мизес, тем временем неотвратимо приближается. «В отличие от 2008 г., на этот раз не осталось государственных институтов с чистым балансом, который можно использовать для дальнейшего повышения кредитного плеча (читай: оплаты долгов новыми займами. - Прим. ред.), - пишет Билл Холтер. - У центральных банков более нет действенных инструментов для ведения монетарной политики».

Центральный банк России, как мы знаем, действует совсем иначе, чем ЦБ крупных стран Запада. Следуя канонам монетарной политики и рекомендациям международных финансовых институтов, ЦБ России удерживает процентные ставки на высоком уровне и активно чистит российскую финансовую систему от недобросовестных агентов и плохих долгов. Практически еженедельно публикуются известия о новых банках, которых ЦБ лишил лицензии. Невзирая на шквал острой критики, специалисты Банка России чётко держат выбранную линию. Надеемся, что к финальному кризисному шоку российская банковская система обретёт нужную устойчивость, а промышленность ещё не загнётся.

Тяжкие мегаватт-долги

По целому ряду причин, на которых мы не будем останавливаться, дешёвые западные кредиты сегодня российским компаниям недоступны. А займы у российских банков - слишком дороги. В такой ситуации кредитором последней инстанции, как вы понимаете, оказывается российская электроэнергетика. И предприятия, и граждане всё чаще затягивают платежи за потреблённые энергоресурсы.

Когда началось нынешнее кредитное сжатие, первыми ощутили дефицит денег в экономике сбытовые компании. Чтобы избежать штрафов на оптовом рынке электроэнергии и мощности, они должны полностью оплатить услуги генерации. В результате сбытовые предприятия задерживают перечисление денег сетевым компаниям. У последних усиливаются кассовые разрывы.

Генерирующие предприятия в кризис столкнулись с резким удорожанием сервиса импортного оборудования. Отметим также, что проблема перекрёстного субсидирования никуда не делась. Свою толику неприятностей вносит избыток генерирующих мощностей (в основном устаревших), которые требуют затрат на своё поддержание.

Отметим также, что раньше тарифы на электроэнергию в своём росте опережали инфляцию, что позволяло предприятиям отрасли худо-бедно покрывать кассовые разрывы и нивелировать другие проблемы. С наступлением кризиса, который принёс дефицит ликвидности и рост стоимости заимствований, кассовые разрывы повсеместно грозят превратиться в хроническую болезнь.

Президент России Владимир Путин в начале февраля 2016 г. в очередной раз вернулся к теме неплатежей в электроэнергетике и призвал сделать энергосбытовой бизнес прозрачнее путём создания единых центров расчётов при каждом гарантирующем поставщике (ГП) электроэнергии. Как он отметил, через ГП ежегодно проходит свыше 2 трлн руб. «Это рыночный механизм регулирования в сфере электроэнергетики, - отозвался Президент о сбытовых организациях. - Они сами ничего не производят, ничего не транзитируют и ничего не потребляют, кроме денег... У нас свыше 400 гарантирующих поставщиков».

* * *

Таким образом, электроэнергетика частично взяла на себя роль Центрального банка России, но, к сожалению, она не может эмитировать деньги. И пока никакие меры не приняты, общее положение дел ухудшается, ситуация с неплатежами в отрасли начинает выходить из-под контроля.

Поэтому мы напоминаем о предложении ввести параллельную рублю энергетическую валюту, которое академик РАН Владимир Накоряков озвучил год назад в газете научного сообщества «Поиск» (см. № 8 за 2015 г.). Вот небольшая выдержка из его статьи: «Предлагаю вернуться к рассмотрению идеи о введении национальной валюты в виде энергорубля для её обращения внутри страны - как в безналичной, так и в наличной формах. Энергорубль не должен быть привязан к доллару, а может быть обеспечен частью доходов от энергоресурсов страны и может использоваться при безналичных расчётах при оплате за энергоресурсы». По нашему мнению, это очень своевременное предложение, а энергорубль - действенное лекарство для смягчения кредитного дефицита, пришедшего к нам с Запада.