Сокращай и поглощай

Страны - участницы Парижского соглашения в преамбуле документа признают среди прочего, что «...стороны могут понести ущерб не только от изменения климата, но также от побочных эффектов тех мер, которые принимаются в целях реагирования на него». Впрочем, не стоит преувеличивать потенциальный ущерб.

Итак, росчерком пера премьер-министра Дмитрия Медведева в конце сентября 2019 года Россия приняла Парижское соглашение. Отечественное бизнес-сообщество было против, поскольку опасалось, что ратификация документа отрицательно повлияет на темпы экономического роста, но политические соображения оказались важнее. Никаких финансовых обязательств на Россию соглашение не возлагает, выплат на техническую модернизацию наша страна не получит, но сам факт ратификации международного соглашения может представить её более привлекательным инвестиционным партнёром.

Россия занимает четвертое в мире место по уровню выбросов углекислого газа в атмосферу - на неё приходится около 4,6% от общего объёма, - и в соответствии с Парижским соглашением передаёт в международные организации данные о выбросах отечественных предприятий. Требование соглашения уменьшить эмиссию парниковых газов до 75% от уровня 1990 года для страны необременительно, так как сегодня эмиссия значительно ниже этого показателя. Сократилась она, впрочем, на фоне экономического спада вследствие развала советской промышленности (к сожалению, заводы перестали дымить потому, что остановились, а не в результате модернизации), и сейчас выбросы потихоньку растут. Значит, рано или поздно их регулирование всё же придётся менять.

Ждём закона

Рассмотрение законопроекта «О государственном регулировании выбросов парниковых газов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» в Думе затянулось. На момент написания этого текста на Портале проектов нормативных правовых актов были опубликованы сам законопроект в первоначальной редакции, сводка замечаний и предложений, которые подали 55 компаний, организаций и ассоциаций, а также отрицательное заключение. Эксперты рассчитывают вскоре увидеть доработанную версию, и, конечно, очень интересно, как она будет выглядеть.

Совсем кратко: авторы замечаний раскритиковали идею зарегулировать «сверху» выбросы с помощью ограничивающих норм, платы за превышение и торговли квотами - схема выглядит затратной, обременительной и малоэффективной, тем более что есть уже негативный опыт Франции, где попытка ввести нечто подобное привела, среди прочего, к протестам «жёлтых жилетов». Значительно лучше, считают критики, модель, введенная в 2017-м в Стратегии экологической безопасности РФ на период до 2025 года: она предлагает снижать выбросы за счёт повышения энергетической эффективности во всех секторах экономики и развития возобновляемых и альтернативных источников энергии (но это - лишь в экономически обоснованном масштабе). Ещё два пути - уменьшение, с помощью финансовых и налоговых механизмов, рыночных диспропорций (например, между регионами), что повысит доступность и распространение энергоэффективных технологий, и поглощение парниковых газов, то есть рациональное ведение лесного хозяйства, облесение и лесовозобновление на устойчивой основе. (Прошедшее лето показало, что неплохо было бы включить сюда отдельной строкой повсеместное тушение лесных пожаров.)

Собственно, одно не противоречит другому: экологическая стратегия рассчитана на период до 2025 года, а в 2025-м как раз и должно начаться регулирование в рамках нового закона о парниковых газах. Уж не исходят ли законодатели из гипотезы, что к тому моменту бизнес уже совершит всё, что способен сделать по собственной инициативе, и останется только давить его штрафами? Да и точно ли экологическая стратегия доказала свою эффективность - ведь выбросы растут!

Наше климатическое богатство

Владимир Рашевский, генеральный директор АО «СУЭК», выступая на конференции Совета производителей электроэнергии, вполне оптимистично высказался о перспективах выполнения Россией Парижского соглашения - несмотря даже на то, что угледобывающие компании имеют немалые шансы пострадать от мер против изменения климата.

Прежде всего он предложил отличать повестку экологическую (борьба с загрязнением атмосферы) от климатической (борьба с повышением концентрации парниковых газов). Основной газ в выбросах - углекислый - сам по себе не опасен: мы его выдыхаем и глотаем с газированной водой. (Другое дело, что следующий по значимости парниковый газ, метан, уже не столь безобиден, а в российских выбросах он занимает почти треть - 32,4%.) Это не значит, что климатическую повестку можно игнорировать, - считаться с ней необходимо, но следует учитывать разницу. Так, европейцы стремятся уйти от ископаемого топлива не столько ради сокращения выбросов, сколько по политико-экономическим причинам - чтобы уменьшить свою зависимость от импорта энергоносителей. Именно поэтому государства ЕЭС готовы тратить огромные деньги в виде стимулирующих выплат на развитие возобновляемой энергии, пусть она и обходится в несколько раз дороже, чем продукция тепловой генерации. Для России, которая богата и нефтью, и газом, и углём и экспортирует их, получение дорогостоящей «зелёной» энергии не актуально.

При этом, хотя количество ветряных и солнечных электростанций у нас ничтожно, наша энергетика - чуть ли не самая низкоуглеродная в мире: почти 40% всей энергии вырабатывается на ГЭС и АЭС. А ещё в стране реализуется два десятка разных программ на сотни миллиардов долларов по повышению энергоэффективности, в том числе в электрогенерации. И хотя в описаниях этих программ о сокращении эмиссии парниковых газов не сказано, оно конечно же достигается: чем меньше сжигается топлива на киловатт-час электроэнергии, тем меньше углекислого газа уходит в атмосферу.

В качестве конкретного примера того, как работает такая двойная - одновременно экономическая и экологическая - повестка, Рашевский сослался на утилизацию попутного нефтяного газа (ПНГ). Ещё 15 лет назад его по большей части просто сжигали, но в 2007 году был принят федеральный закон, обязывающий нефтяные компании за пять лет довести уровень утилизации ПНГ до 95% от его добычи, поскольку это ценный природный ресурс, а токсичные выбросы в атмосферу необходимо уменьшать. По прошествии указанного пятилетия, в 2012-м, нарушителей закона начали штрафовать за загрязнение воздуха при сжигании ПНГ. В 2016 году на фоне роста добычи нефти требования временно смягчили и целевой показатель 95% отодвинули на 2020-й. Тогда же в силу вступят новые штрафные коэффициенты, вчетверо превышающие прежние. И, как считает Рашевский, именно из-за штрафов - а не просто потому, что утилизировать газ выгоднее, чем сжигать, - в стране возникла основная масса объектов распределённой генерации.

Кстати, российское отделение Greenpeace выступило с инициативой об изменении законодательства в сторону снятия, а не введения ограничений. Экологическая организация предлагает разрешить частным владельцам сельскохозяйственных земель выращивать на них лес (сейчас это запрещено). Идея в том, что леса - это источники ценной древесины и очистители воздуха, от их роста выиграют и экономика, и экология, а проигравших не будет вовсе.

И наконец, Владимир Рашевский напомнил, что именно у России самые большие в мире леса - поглотители углекислого газа. На территории РФ произрастает 20% всех лесов Земли. Так что прорвёмся - если, конечно, будем тушить пожары.